Если кто не может разглядеть или не верит своим глазам, на первом месте — да-да, Бон Джови; дальше — AC/DC и U2; из тех, кто на гитарах не играет, в списке есть только Леди Гага, Мишель Бубле, два спектакля Cirque du Soleil и Джастин Бибер; из тех, кого можно назвать молодыми, — только Гага и Бибер. То есть, судя по этому списку, рок вроде как жив, но сугубо в престарелом возрасте и сугубо в ностальгическом формате (U2 это тоже касается). За него платят — но как за шоу, обеспеченное, с одной стороны, качеством зрелища, а с другой — родными воспоминаниями аудитории. И в этой связи еще более становится понятно, почему молодой рок-н-ролл не продается. Потому что когда на театральную сцену выходит пусть старик, но по крайней мере в костюме, с пиротехникой и коронным монологом — это еще вполне себе. Но вот когда на сцене нет никого, кроме драпировщиков и декораторов, — на это уже совсем непонятно зачем смотреть.
рок, конечно, никогда и никуда не умрет, однако он уже и никогда не будет стадионным: ярким, мейнстримовым, помпезным. Когда старые герои отгремят свое окончательно, герои новые будут сотрясать разве что клубы, а знать про них будут разве что читатели узкотематических сайтов. Зарабатывать деньги на рок-н-ролле будут единицы счастливчиков. И во многих смыслах это будет куда более искренний, откровенный, неподдельный рок-н-ролл, чем тот, который был в 70-е и 80-е. Только все равно грустно
